Аркадий Крумер: «Жизнь напоминает триллер»

Юмористы — настоящее спасение на скучной и утомительной дороге. Они — настоящее чудо. Аркадий Крумер — мастер юмора. Крайне серьёзный. Тактичный.

Способность дружить — это тоже особый дар. Когда он успевает писать — непонятно, ведь постоянно занят: фестивалями, концертами, разнообразными проектами. Однако он все же пишет. Об этом мы с ним и решили побеседовать.

— Дорогой господин Крумер, что стало источником вашего желания создавать, фантазировать, веселить и развлекать? В каких обстоятельствах и когда все это началось?

— Тяга родилась в Одессе, во дворе бабушки на Дуринском переулке, где каждый второй был похож на Жванецкого, но не вел запись своих миниатюр.

…Тетя Броня, потерявшая руку, была настолько отважной воительницей, что за свои любовные похождения отправляла в тюрьму возлюбленного по имени Бельведерский, а позже, скучая, снова выкупала его…

Яшка-заика, с которым мы вместе пили вино в небольшом винном подвале, а затем он предлагал поехать к проституткам, но узнав, что мне лишь десять, отвечал: «А, н-нет, т-тогда рано, п-пойдем лучше в следующем г-роде!»

…Иван Никифорович — русский мужчина, который лучше всех во дворе разговаривал на идиш, и нос у него был больше, чем у всех евреев, хотя разговоры о характерном еврейском носе явно сильно преувеличены…

— Существует мнение, что писатели — последние разумные люди на планете. Это скорее не комплимент, но, безусловно, правда. Хотите поделиться своим мнением?

— Вероятно, автор этой фразы сам занимался писательством. Если бы он был торговцем или сантехником, наверняка заявил бы, что именно торговцы или сантехники — последние разумные люди на планете.

— Вам по душе XXI век и люди, живущие в нем?

— Настоящих людей на планете становится всё меньше, и это происходит на фоне стремительного роста численности населения Земли. Вот в чём парадокс. В стремительном потоке жизни XXI века человеку порой не хватает времени, чтобы сказать приятное слово, помочь другому, проявить доброту и отзывчивость.

В толпе, когда люди толкаются, нередко срываются грубые слова. Добро раньше побеждало зло лишь в сказках, а теперь даже таких историй становится всё меньше. Правда, я немного преувеличиваю, чтобы создать более яркий образ. Это прием, который часто используют не только авторы, пишущие о жизни.

— Кто оказался вашим первым читателем литературного произведения? Какой это был текст, и кто был этот читатель?

— Моим первым читателем стал одноклассник Борька из третьего класса. Я сочинил стихотворение, которое звучало примерно так: «Эти руки нежно обвивали меня в шелесте летних трав, эти губы ласково целовали, что-то шепча громко!»

Борька глянул на меня и поинтересовался: «Это Пушкин, верно?» Я смиренно промолчал. Впоследствии таких похвал мне уже не случалось.

Еще с молодости в памяти остался текст, который я написал для молодежного театра сатиры. Он назывался «Человек среди людей». Сюжет был незатейлив: на Землю прилетает инопланетянин с какой-то дикой планеты, где человек человеку волк и удав, чтобы найти у нас спасение. Однако, столкнувшись с реальностью нашего мира, он начинает понимать, что на Земле ему не поздоровится…

Это были дни тотальной цензуры. Меня пригласили на беседу к районному идеологу, который спокойно сказал: «Гражданин Крумер, этот пришелец прилетел прямо в наш советский ГУМ, где его едва не растерзали. Выглядит это нехорошо!»

Ведь человек человеку всегда друг, товарищ и брат, даже когда в магазине выдаются импортные сапоги или водка по талонам, ведь советский человек при любых обстоятельствах остается верен образу строителя коммунизма!

8 Фото

Гениальные сумасшедшие — на радость нормальным

А что если вместо этого — этот инопланетянин прилетит прямо к ним, в их универмаг Пентагона! Представляете, насколько тогда сюжет станет более реалистичным?!…

Тогда я пришёл к выводу, что лучше инопланетянин не прилетает куда-либо, а остаётся на своей отдалённой планете. Это окажется гораздо безопаснее и для него, и для меня.

— Какой у вас был первый успех? Сохранилась ли в памяти горечь поражения? Если, конечно, такое случалось. И чему этот опыт вас научил?

— Успеха не припомню, а вот провал оставил сильное впечатление — он был действительно грандиозным. Меня пригласили «рассказать забавные истории перед увлечённой публикой». Это звучало заманчиво и интригующе, поэтому я дал согласие.

Зал был полон до отказа. Передо мной выступали великолепные клезмеры. Аплодисменты зрителей звучали бешено, зал наполнялся гулом. Было очевидно, что собралось именно та публика, о которой можно лишь мечтать. Поэтому, переполненный оптимизмом, я вышел на сцену, тем более что выбрал самый забавный рассказ.

Я приступил к чтению — и в ответ последовала гробовая тишина! Это длилось около трёх минут, хотя казалось — целую вечность! Затем люди стали шёпотом общаться друг с другом, шуршать фантиками и в конце концов заговорили вслух, ходили по комнате или просто дремали.

В полупритом состоянии я с трудом дошел до ближайшей точки и незаметно, по-английски, покинул сцену. Зрители вовсе не обратили внимания на этот печальный эпизод моей жизни и продолжали развлекать себя сами. Тем временем я сидел в гримерке, торжественно обещая себе больше никогда не появляться на сцене с носом.

И вот в гримерку вбежала именно та Тамара, которая пригласила меня на концерт, и сразу же начала говорить, что не успела предупредить, что в зале никто из русских не понимает, ведь все они из Америки — потомки бывших русских эмигрантов, утратившие родной язык. Она призналась, что этот мелкий нюанс не взяла в расчёт… Точно не помню, убил ли я тогда Тамару. Хотя, если и убил, любой суд признает меня невиновным…

— Ваши книги читают люди по всему миру. Они смеются, радуются, размышляют. Какой отзыв о вашем произведении был для вас самым приятным? А какой — самым печальным?

— Я не стал бы утверждать, что мои читатели охватывают весь мир, хотя, если доверять интернету, а ему доверять нельзя, мои книги распространяются во многих странах с русскоязычным населением.

Какой отзыв самый радостный? Знакомые и незнакомые часто говорили мне, что в моменты душевного беспокойства они берут мою книгу «Изя Кац и другие русские», и тревожные мысли постепенно успокаиваются, словно кошки начинают тихо урчать. Если в этом есть хоть капля правды, значит, мои усилия, превращающие буквы в слова, не напрасны.

— Совмещение в одном человеке ролей писателя и продюсера — это попытка превратить жизнь в триллер? Как совместимы шумный мир шоу-бизнеса и спокойствие офисной работы?

— Жизнь похожа сама по себе на триллер, даже без дополнительных обстоятельств. Она предоставляется человеку не так часто, и ее следует прожить. Она стремительно мчится, словно кто-то бежит за ней. И в быстром бегстве хочется увидеть что-то значимое.

Жизнью недовольны, на нее постоянно жалуются и ругают. Ее одновременно обожают и презирают. О жизни много негативных слов, порой утверждают, что это вовсе не настоящая жизнь. Часто она ограничивает наши возможности, бьет по самым уязвимым местам, проверяя нашу силу и выносливость…

Однако лично я дорожу жизнью, даже в те моменты, когда она кажется невыносимой. Я сам нередко бываю трудным человеком, но мои родные и друзья продолжают меня любить несмотря ни на что.

Мне повезло, что я одинаково увлечён как созданием фестивалей, так и игрой слов в перерывах между ними, составляя из них разные истории — для детей и взрослых. Для меня именно такое сочетание — большая удача!

В детстве, как и многие из прошлого столетия, оставлял на заборах короткие надписи, уже тогда осознавая, что краткость — залог мастерства. Однако за это не платили, а наказание могли получить суровое и частое.

Со временем он стал отдавать предпочтение газетам и журналам. Его материалы выходили в «Литературной газете», изданиях «Знамя юности», «Литературная Россия», а также в известной газете «Труд»; публиковался и в журналах «Юность», «Москва», «Урал»…

Тишина в кабинете отсутствовала, так как самого кабинета не было. Писал я где угодно… Здесь хочу попросить правильно поставить ударение. Часто устраивался в уголке и писал, считая, что все-таки приятно иметь в жизни собственный уголок.

-. В чем заключаются особенности юмора и разнообразных текстов, атмосферы и целей театра в России по сравнению с нашими? А с Израилем? Как появилась постановка по вашей пьесе в Смоленском драматическом театре имени Грибоедова?

— Если отойти от тех задач, что выставляют «партия и правительство», у каждого театра, судя по всему, собственные цели, независимо от его местоположения. Самое важное — чтобы театр оставался самим собой, сохранял свою неповторимую атмосферу, где каждый день разыгрывается жизнь. Там, где сохраняется театральная атмосфера, существует и театр. Это справедливо для любой страны. А если она исчезла — уже ничего не поделаешь!…

Смоленский театр — настоящий ветеран, ему в этом году исполняется 239 лет. Почти юбилей. И мне очень приятно, что 26 февраля, почти в преддверии юбилея, пройдет премьера.

В оригинальной версии комедия называлась «Четверо в кровати, не считая пятого», а в театре — более обобщённо: «Люби меня, люби». При этом содержание достаточно корректное, и постановку разрешается смотреть даже детям младше шестнадцати лет.

— За годы, проведённые в нашей непростой и страстной стране, вы ли изменились? Поменялись ли ваши темы, чувство юмора, грусть, намерения, а также образ мышления и образ жизни?

— Несколько лет назад я побывал в Витебске и с интервалом в один день случайно встретил двух женщин, с которыми когда-то вместе ходил в детский сад. С тех пор мы ни разу не пересекались. Первая из них заметила: «Слушай, ты вообще не изменился!» А вторая в ответ сказала: «Прямо ужасно, как же ты постарел!».

Теперь я могу с уверенностью утверждать, что страна и изменилась, и осталась прежней! Я люблю её такой, какая она есть — разная и многогранная, маленькая и огромная одновременно! Здесь много суеты и шума, здесь живут евреи из разных уголков мира, которые, глядя друг на друга, порой не верят, что видят соотечественников… Но эта страна удивительна, просто нужно уметь её увидеть!

— Как обстоят дела с глупцами? Вы их игнорируете, стараетесь избегать или все же находите общий язык?…

— С глупцами в Израиле ситуация обстоит весьма неплохо! Среди евреев их оказалось гораздо больше, чем можно было ожидать! Возможно, причина в том, что дураки всегда стремятся быть на переднем плане, управлять ходом событий…

В Израиле дурак — это не просто дурак, ведь, сочетаясь с местным колоритом, он создаёт неожиданный эффект. Помнится, ещё в ульпане один из наших был так горд своей национальностью, что подходил к каждому по очереди и с азартом повторял: «Я еврей, еврей, еврей! А ты еврей?!».

Как ни странно, люди с меньшим умом почему-то размножаются быстрее, хотя китайцы, которые размножаются быстрее всех на планете, вовсе не глупы. Исключения всегда бывают.

Но если говорить откровенно, довольно часто, когда совершаю ошибку, я подхожу к зеркалу и произношу: «Ну и глупец же ты, Крумер!!!»

— Какое литературное произведение недавно вызвало у вас восхищение, радость или возмущение?

— Книга Леонида Финкеля «Будь счастлив, Рим, будь счастлив, Ашкелон!» порадовала.

Мне приятно быть в числе его друзей. Он отличный писатель и замечательный человек. К сожалению, такое сочетание встречается очень редко.

— Чем занимается писатель Аркадий Крумер в свободное время? Пишет, размышляет, смотрит ток-шоу, готовит утончённые блюда?

— Занимаюсь разными вещами: сочиняю тексты, организую разнообразные фестивали, люблю подбирать подарки, выгуливаю лабрадоршу Леди, но, по её мнению, именно она меня выгуливает…

Иногда я считаю воронов, плевюсь в потолок, гуляю по блошиному рынку в поисках разных милых безделушек, которые, объединившись с уже приобретёнными, превращаются в коллекцию.

Я коллекционирую фигурки клезмеров, клоунов и множество других изделий. Всем этим я украшаю балкон, гостиную, спальни и даже помещения, которые считаются удобствами. И — чтобы подчеркнуть свою точку зрения — по всему балкону развешан девиз «Владелец любит минимализм».

Единственное, чего я абсолютно не делаю, — это не смотрю ток-шоу. Считаю их настоящим преступлением против человека.

А изысканные блюда я готовлю крайне редко, а точнее — никогда! В основном я с удовольствием их пробую, что радует тех, кто их готовит.

— «Славянский базар» — известный международный фестиваль искусств в Витебске. Что он для вас значит? Как удается находить силы для таких масштабных израильских коллективов? Как удается собрать столь разнообразные таланты в единое целое? Чем именно в этой сфере вашей жизни, в этом воплощении вы особенно гордитесь?

— Для меня фестиваль в Витебске — это настоящее удовольствие и яркий праздник в разгар лета. Я обожаю Витебск — город с уникальной атмосферой. В этом году мы отправимся на фестиваль уже в двадцать третий раз. Если раньше участие израильтян на «Славянском базаре» вызывало удивление, то сейчас трудно вообразить этот фестиваль без нашего присутствия.

«Славянский базар в Витебске» — это фестиваль, не имеющий границ, где все взаимопонимают, ведь они говорят на одном языке — языке искусства и музыки.

— Какой вопрос журналиста для вас был бы особенно приятен в ответе?

— Однажды Союз русскоязычных писателей вручил мне премию имени Ильфа и Петрова за книгу «Майсы с пейсами». По окончании церемонии, когда народ уже разошёлся, подбежал администратор и мрачным голосом сообщил, что все книги, которые я привёз на выставку, кто-то украл. Я был безумно рад и отметил, что каждый писатель мечтает о таком развитии событий.

Таким образом, если вдруг какой-либо журналист поинтересуется: «Ваши книги настолько популярны, что их даже крали?», мне будет очень приятно дать ответ.

— Писатели обладают обширными знаниями о жизни, подскажите, пожалуйста, как нам, тем, кто не стал писателем, найти счастье?

— Порой, чтобы ощутить счастье, вовсе не обязательно становиться писателем, хотя вряд ли это можно назвать универсальным рецептом радости. Если говорить серьезно, на земле немного большого счастья, зато множество маленьких моментов радости. Главное — научиться их замечать. Умение наслаждаться простыми вещами, пожалуй, и есть настоящее счастье.

Что вы никогда не можете простить?

— Как бы избито это ни звучало, не могу простить предательство тех, от кого не ждал такого поступка. К счастью, у меня совсем немного негативного опыта в этом плане. Друзья из прошлого по-прежнему остаются друзьями. Новые же подтвердили свою дружбу. А я, в свою очередь, стремлюсь не добавлять им негативных переживаний.

— Какая черта вашего характера вызывает у вас внутренний конфликт и с чем вы стараетесь справиться?

— На протяжении всей жизни я стараюсь бороться с собственными слабостями, но они всегда оказываются сильнее. В итоге я смирился и научился воспринимать их как свои плюсы.

— В двух-трёх предложениях: каким человеком и писателем является Аркадий Крумер?

— Я бы не стал слишком часто называть его „писателем“. Он просто человек, который создает разные тексты. Иногда они действительно удачные и забавные, а иногда, наоборот… Вероятно, следовало начать с этого наш разговор, но меня подвела врожденная скромность.

Теперь перейдем к сути: гражданин Крумер находится в таком возрасте, когда подводить итоги еще слишком рано, а начинать задумываться — уже поздно. Известно, что он в своей жизни старался не бездельничать, не вводить никого в заблуждение и не ругаться слишком часто.

И сейчас он без тени сомнения может утверждать, что все его усилия были абсолютно напрасны! В детстве он ходил в чужие сады, курил втайне и безудержно врал. Проще говоря, развивался вполне обычно.

У него имеются дети, внуки, друзья и — осторожно предположим — здравомыслие. Потому он уверен, что у него почти всё есть…

-. Какие у вас впечатления от этого мира?

— Я тоже думаю, что этот мир уже не спасти. Однако, всё равно необходимо пытаться его спасти. Быть может, это единственное бессмысленное дело, которому стоит уделить внимание.

***

Аркадий Крумер является автором пьес «Три часа на сочинение» и «Нонсенс» (совместно с Михаилом Шульманом), которые были поставлены в Государственном Академическом Театре имени Якуба Коласа, Харьковском и Алма-Атинском театрах юного зрителя, Могилевском драматическом театре и других учреждениях.

На основе этих событий созданы два телевизионных фильма. Также была написана повесть «Радостный дирижабль» (совместно с Михаилом Шульманом, опубликованная в журнале «Рабочая смена», теперь известном как «Парус»).

В Израиле автором были созданы книги: «Изя Кац и прочие русские», «Нескучная книга для роста», «Нашествие шутов», «Саги о Рабиновиче», «Майсы с пейсами». Среди пьес: «Слишком безумные похороны», «Четверо в постели, кроме пятого», «Уставшие от хамсина», «Маленькие великаны», «Кукареку».

 «Высоцкий — самое эффективное средство против тоски»

Беседы, продолжающиеся столетие: кто следующий в «Автографе века»?

В рамках политкорректности: книгу Толкина «Властелин колец» подвергли обвинениям в расизме